Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №4 за 1998 год
Последовали запросы и, наконец, из Стокгольмского городского архива пришел ответ, раскрывший пропуск в хронологии.
...В 1759 году в пригороде Стокгольма, расположенном к западу от столицы и называемом Мариеберг, была основана фарфоровая фабрика. Ее изделия, главным образом статуэтки и вазы с эмблемой в виде трех корон и вензеля основателя и владельца фабрики Конрада Эреншильда, приобрели известность не только в Швеции, но и в других странах Европы.
Незадолго до начала войны с Россией 1788 - 1790 годов фабрика была закрыта, и в годы войны ее пустующие здания использовались для содержания русских военнопленных, которых насчитывалось более 700. «Тщательное исследование старых и современных карт показывает, что территория посольства России граничит как раз с той частью Мариеберга, где располагались строения фабрики и где содержались русские военнопленные», — сообщала сотрудница архива Маргарета Андерсон.
Так вот какой факт не вошел в перечень событий на шведской стеле! И каков исторический казус: в Мариеберг, вошедший в городскую черту Стокгольма, вновь — хотя и совсем в другом качестве — вернулись русские...
К поиску подключились атташе российского посольства Павел Маринко и журналист-международник Николай Вуколов.
С помощью знакомых шведских историков они выяснили, что первые 56 русских военнопленных были направлены в Мариеберг 23 апреля 1789 года — почти через год после начала войны и за год с небольшим до ее окончания (война началась 21 июня 1788 года нападением шведов на русскую таможенную заставу в Финляндии близ нынешнего города Савонлинна, а закончилась 3 августа 1790 года подписанием в местечке Верель мирного договора, по которому оба государства сохраняли прежние границы; Швеция не получила, как того хотела, начиная войну, русской части Финляндии).
Но откуда взялись «более 700 пленных», если учесть морской характер войны, которая велась, главным образом, у берегов Финского залива, куда шведский флот зашел за день до начала военных действий? Николай Вуколов выяснил — и капитальная «Боевая летопись Русского флота», изданная в 1948 году, подтверждает это — такое количество военнопленных стало результатом морского сражения у Роченсальма (по-шведски — Свенскзунда), произошедшего 28 июня 1790 года неподалеку от финского портового города Котка.
Вечером 27 июня русская гребная флотилия, на суда которой был посажен десант, сосредоточилась у входа на Роченсальмский рейд. Во флотилии, которой командовал вице-адмирал принц Нассау-Зиген, было 273 судна, около тысячи орудий и 14 тысяч человек — вместе с десантом. Принц Нассау-Зиген готовился атаковать шведский гребной флот под командованием самого короля Густава III: 295 судов и тоже около тысячи орудий.
Принц Карл-Генрих-Николай-Отто Нассау-Зиген, принятый в 1786 году в русский флот контр-адмиралом, к этому времени имел ряд громких побед над гребным флотом Турции и Швеции и был удостоен высшего российского ордена Св. Андрея Первозванного.
Генеральное сражение шведам он хотел дать именно 28 июня — в день восшествия на престол императрицы Екатерины II. И всю ночь перед боем, несмотря на испортившуюся погоду, суда передвигались, занимая назначенные позиции. Утро 28 июня русские гребцы встретили почти обессиленными. Тем временем ветер усилился, поднялась крутая волна, и удерживать гребные суда на позициях, назначенных для боя, стоило огромного труда.
Но Нассау-Зиген отдал приказ атаковать противника, чьи суда стояли на якорях, надежно укрытые от непогоды островами.
Волны расстроили первую линию русских судов, пошедших в атаку, на них навалились суда второй линии. Шведы методически расстреливали сбившиеся в кучу русские суда с обессиленными гребцами. Ветер достиг штормовой силы, и суда в беспорядке понесло на острова, с которых открыли огонь шведские батареи, заблаговременно там устроенные. Русская гребная флотилия потеряла 52 судна и более 7 тысяч человек убитыми, утонувшими и взятыми в плен. Увы, Цусима была не первой «черной дырой» российского флота...
И вот 3 декабря 1997 года во время визита в Швецию российского президента министр иностранных дел России Евгений Примаков торжественно открыл на территории посольства памятник жертвам той далекой войны.
... Россия вспомнила о своих воинах, попавших в плен двести лет назад.
Владимир Лобыцын
Земля людей: В тундре. У Яр-Сале
Я спросил у Сергея Саротэтто, хозяина чума, не собирается ли он переселяться в город, и получил суровый ответ:
— Если тундровик теряет своих оленей, он себя за человека не считает. Тундровик в городе жить никогда не захочет...
Главный праздникЯр-Сале, небольшой поселок за Полярным кругом с тремя мощеными досками улицами, преображается каждый год в начале апреля, когда оленеводы и охотники со всей округи собираются туда на свой главный праздник. Праздник, как и положено, начинается с торжественного собрания. Так было и на этот раз, когда наша съемочная группа прибыла сюда на Ан-2, из Салехарда.
Ясным морозным утром мимо не по погоде легко одетого и выкрашенного в серебристую краску Ленина оленьи упряжки и «Бураны» подвозили к Дому культуры нарядно одетые ненецкие семьи. Ненцы неспешно занимали места в зале. На праздник пришло все начальство, а также представители Газпрома и одной из американских газовых компаний. У них свой интерес — разработка ямальского газа и строительство газопровода Ямал-Европа.
Поддержание хороших отношений с местным населением дается нелегко. Разработка газовых месторождений встречает сопротивление оленеводов: с 1971 года, когда впервые были обнаружены крупные залежи газа в Бованенково, многие пастбища и священные места ненцев были разрушены. Похоже, это только начало.
На этот раз представитель Надымгазпрома приехал не с пустыми руками. Он объявил, что для победителей соревнований компания приготовила один «Буран», один японский генератор и... сто килограммов бисера! По залу прокатился гул одобрения.
Исторические параллели напрашивались сами собой. В 1626 году европейские поселенцы выменяли у американских индейцев остров Манхэттен на безделушки общей стоимостью в 24 доллара. 370 лет спустя цены, как видно, несколько выросли, но тактика осталась прежней. По окончании собрания начался собственно праздник. На площади возле школы разворачивалась целая заполярная олимпиада: охотники и оленеводы соревновались в национальных видах спорта, среди которых основным, пожалуй, было метание тынзяна — аркана из сыромятной кожи.
Организаторы соревнований пытались было составить список, посчитать участников, выстроить их в очередь — одним словом, организовать. Но желающих помериться силой и ловкостью оказалось так много, что даже главная поборница порядка, суровая дама в лыжном костюме и с мегафоном, включенным на полную громкость, сдалась. Тынзян кидали все, без списка и номеров.
Участники долго разминались, сворачивали аркан особым способом, серьезно готовились, степенно ждали своей очереди и, наконец, кидали. Некоторым даже удавалось заарканить цель — шест метров четырех высотой, стоящий на почтительном расстоянии от линии броска. В таком случае зрители, они же судьи, награждали удачливого соплеменника овацией.
Слева молодежь прыгала через нарты. Если вы думаете, что это легко, ошибаетесь — это все равно, что бег с препятствиями, только бега тут нет, одни препятствия, и перепрыгнуть через несколько дюжин саней не так-то просто. В другой стороне собралась еще одна толпа, и по ободряющим крикам и энергичным жестам было ясно, что там, за плотным кольцом зрителей, происходило нечто азартное.
Я попробовал пробиться сквозь толпу шуб и полушубков, но безрезультатно. В конце концов, взобравшись на огромный сугроб, я увидел причину ажиотажа — соревнования по перетягиванию палки. Скинув тяжелые оленьи меха, в одних рубашках, пары северных атлетов сменяли друг друга.
Надолго я там не задержался, так как на взлетной полосе аэродрома начиналось главное событие праздника — гонки на оленьих упряжках, и по такому случаю даже отменили полеты. Здесь уже хозяйничала дама с мегафоном. Теперь у нее был еще и секундомер. Она энергично наводила порядок среди десятков гонщиков и еще большего количества оленей, требуя освободить трассу, выкрикивая имена и время от времени грозя прекратить гонки вообще, совсем, окончательно и бесповоротно.
Опасность лишиться главной радости заставляла всех присутствующих вспомнить о дисциплине, но не надолго, и минут через пять весь спектакль повторялся снова. В перерывах между наведением порядка дама с мегафоном давала старт забегам.
— На старт, внимание, марш! — ревел ее мегафон, и пара нарт, каждая запряженная четверкой оленей, рвалась с места. За ними с лаем неслись собаки, видимо, не совсем понимающие сути происходящего. Дистанция — до конца взлетной полосы, разворот и обратно. Олени старались вовсю, их морды были покрыты инеем, изо ртов вырывались клубы пара, высунутые языки развевались по ветру; они зарабатывали для хозяина главный приз — снегоход «Буран». Желающих посоревноваться было достаточно, и гонки заняли не один час.
